65 лет со дня встречи митрополитов Русской Православной Церкви со Сталиным

4 сентября 1943 года, впервые после Октябрьской революции иерархи Русской Православной Церкви были приглашены на встречу с советским руководством. Патриотическая деятельность Русской Церкви во время войны, возглавляемая, митрополитом Московским Сергием (Страгородским), Патриаршим местоблюстителем, не осталась незамеченной и способствовала тому, что власти впервые за годы богоборчества «повернулись лицом» к Церкви. Результатом встречи стало разрешение на проведение 8 сентября 1943 года Архиерейского Собора и выборов Патриарха всея Руси, а также на открытие в Советской России Духовных семинарий.

5395.jpg
Передача танков. Митрополит Николай
(Ярушевич) напутствует воинов

Русская Православная Церковь в Великую Отечественную войну

Прот. Владислав Цыпин
22 июня 1941 года, в день всех святых в земле Российской просиявших, Германия напала на Советский Союз. Началась Великая Отечественная война. Во второй раз за XX век Германия вступила в смертельную борьбу с Россией, обернувшуюся для нас новой национальной катастрофой. Но в отличие от 1914 года нашей стране противостояла теперь не Империя Гогенцоллернов, которая принадлежала все-таки христианской Европе, а разбойничий Третий рейх, поправший все Божий и человеческие законы, провозгласивший расизм своей официальной идеологией, стремившийся к истреблению одних и порабощению других народов. Вожди нацистской партии открыто отвергали христианские нравственные ценности и предпринимали мракобесные опыты по возрождению древнегерманского языческого культа.

В своих пропагандистских обращениях к русскому народу гитлеровцы, спекулируя на печальных страницах в советской истории, пытались предстать в облике защитников религии. Но эта демагогия не ввела в заблуждение Местоблюстителя Патриаршего Престола. Митрополит Сергий в первый же день войны написал и собственноручно отпечатал на машинке «Послание пастырям и пасомым Христовой Православной Церкви», в котором призвал православный русский народ на защиту Отечества:

«Фашиствующие разбойники напали на нашу Родину. Попирая всякие договоры и обещания, они внезапно обрушились на нас, и вот кровь мирных граждан уже орошает родную землю. Повторяются времена Батыя, немецких рыцарей, Карла Шведского, Наполеона. Жалкие потомки врагов православного христианства хотят еще раз попытаться поставить народ наш на колени перед неправдой. Но не первый раз приходится русскому народу выдерживать такие испытания. С Божией помощью и на сей раз он развеет в прах фашистскую вражескую силу… Вспомним святых вождей русского народа Александра Невского, Димитрия Донского, полагавших свои души за народ и Родину. Да и не только вожди это делали. Вспомним неисчислимые тысячи простых православных воинов… Православная наша Церковь всегда разделяла судьбу народа. Вместе с ним она испытания несла и утешалась его успехами. Не оставит она народа своего и теперь. Благословляет она небесным благословением и предстоящий всенародный подвиг… Если кому, то именно нам нужно помнить заповедь Христову: «Больше сея любве никтоже имать, да кто душу свою положит за други своя…» (Ин. 14, 13). Нам, пастырям Церкви, в то время, когда Отечество призывает всех на подвиги, недостойно будет лишь молчаливо посматривать на то, что кругом делается, малодушного не ободрить, огорченного не утешить, колеблющемуся не напомнить о долге и о воле Божией. А если сверх того молчаливость пастыря, его некасательство к переживаемому паствой объяснится еще и лукавыми соображениями на счет возможных выгод на той стороне границы, то это будет прямая измена Родине и своему пастырскому долгу, поскольку Церкви нужен пастырь, несущий свою службу истинно «ради Иисуса, а не ради хлеба куса», как выражался святитель Димитрий Ростовский. Положим же души свои вместе с нашей паствой… Церковь благословляет всех православных на защиту священных границ нашей Родины. Господь нам дарует победу».

8322.jpg

Святейший Патриарх Московский и всея Руси Сергий (Страгородский)

 В речи на Архиерейском Соборе 1943 года митрополит Сергий, вспоминая начало войны, говорил: «О том, какую позицию должна занять наша Церковь во время войны, нам не приходилось задумываться, потому что прежде чем мы успели определить как-нибудь свое положение, оно уже определилось, — фашисты напали на нашу страну, ее опустошали, уводили в плен наших соотечественников, всячески их там мучили, грабили».

12 октября митрополит Сергий написал завещание, в котором на случай своей смерти передавал полномочия Местоблюстителя митрополиту Ленинградскому Алексию (Симанскому). Через неделю после составления Завещания, когда фронт приблизился к сердцу России и над Москвой нависла опасность, Патриархия была эвакуирована в Ульяновск, бывший Симбирск. Она разместилась в маленьком доме на окраине города. Рядом с Главой Русской Церкви находились Управляющий делами Московской Патриархии протоиерей Николай Колчицкий и келейник Местоблюстителя иеродиакон Иоанн (Разумов) (позже митрополит).

7948.jpg

Святейший Патриарх Алексий I

 Окраина тихого провинциального города стала в годы войны духовным центром России. Сюда, в Ульяновск, к Предстоятелю Русской Церкви приезжали оставшийся в Москве экзарх Украины, митрополит Киевский и Галицкий Николай, архиепископы Можайский Сергий (Гришин) и Куйбышевский Андрей (Комаров), другие архиереи.

В Первосвятительских посланиях к пастве, которые митрополит Сергий рассылал из Ульяновска по церквам России, он обличал оккупантов за их злодеяния, за пролитие невинной крови, за осквернение и разорение религиозных и национальных святынь. Предстоятель Русской Церкви призывал жителей областей, захваченных врагом, к мужеству и терпению.

24 ноября митрополит Сергий обратился из Ульяновска вместе с митрополитом Киевским и Галицким Николаем, архиепископами Куйбышевским Андреем, Можайским Сергием и архиепископом Ульяновским Иоанном с новым посланием к пастве, в котором развенчал лицемерие нацистской пропаганды: «Гитлеровский молох продолжает вещать миру будто бы он поднял меч «на защиту религии» и «спасение» якобы поруганной веры. Но всему миру ведомо, что это исчадие ада старается лживой личиной благочестия только прикрывать свои злодеяния. Во всех порабощенных им странах он творит гнусные надругательства над свободой совести, издевается над святынями, бомбами разрушает храмы Божий, бросает в тюрьмы и казнит христианских пастырей, гноит в тюрьмах верующих, восставших против его безумной гордыни, против его замыслов утвердить свою сатанинскую власть над всей землей. Православные, бежавшие из фашистского плена, поведали нам о глумлении фашистов над храмами… Всему миру ясно, что фашистские изверги являются сатанинскими врагами веры и христианства. Фашистам с их убеждениями и деяниями, конечно, совсем не по пути за Христом и за христианской культурой. Вот почему прогрессивное человечество объявило Гитлеру священную борьбу за христианскую цивилизацию, за свободу совести и веру… У русских людей, у всех, кому дорога наша Отчизна, сейчас одна цель — во что бы то ни стало одолеть врага».

В пасхальном послании, составленном 2 апреля 1942 года, Первосвятитель раскрыл антихристианскую закваску нацистской идеологии: «Праздник Пасхи празднуем мы, а небо над нами все еще покрыто тучами. Но тьма не победит света, хоть бы на время и заслоняла его. Тем более не победить фашистам, возымевшим дерзость вместо Креста Христова признать своим знаменем языческую свастику. Не забудем слов — «Сим победиши». Не свастика, а Крест призван возглавить христианскую нашу культуру, наше христианское «жительство». В фашистской Германии утверждают, что христианство не удалось и для будущего мирового прогресса не годится. Значит, Германия, предназначенная владеть миром будущего, должна забыть Христа и идти новым путем. За эти безумные слова да поразит праведный Судия и Гитлера и всех соумышленников его».

В 1942 году Московская Патриархия выпустила книгу «Правда о религии в России» предисловие к которой написано Главой Русской Церкви. В нем говорится: «Эта книга есть ответ прежде всего на «крестовый поход фашистов, предпринятый ими якобы ради «освобождения» нашего народа и нашей Православной Церкви от большевиков». Линия поведения нашей Русской Церкви в отношении фашистского «крестового похода» определяется просто. Фашистский «крестовый поход» уже разразился над нашей страною, уже заливает ее кровью, оскверняет наши святыни, разрушает исторические памятники, изощряется в злодеяниях над безоружным населением…Ясно, что мы, представители Русской Церкви, даже и на мгновение не можем допустить мысли о возможности принять из рук врага какие-либо льготы или выгоды… Ясно, что Церковь раз и навсегда должна соединить свою судьбу с судьбою паствы на жизнь и на смерть. И это она делает не из лукавого расчета, что победа обеспечена за нашей страной, а во исполнение лежащего на ней долга, как мать, видящая смысл жизни в спасении ее детей».

С патриотическими посланиями к пастве обращались ближайшие сподвижники Местоблюстителя: митрополиты Алексий и Николай.

7731.jpg

В блокадном Ленинграде

 Все страшные дни блокады Митрополит Ленинградский оставался со своей паствой в голодном и холодном городе на Неве. В начале войны в Ленинграде оставалось 5 действующих православных церквей: Никольский Морской собор, Князь-Владимирский и Преображенский соборы и две кладбищенские церкви. Храмы города были переполнены молящимися и причастниками. Даже в будние дни подавались горы записок о здравии и о упокоении. Температура в храмах опускалась часто ниже нуля. Певчие пели в пальто, в валенках, от голода едва держались на ногах. Из-за несмолкаемого обстрела, от взрывов бомб окна в храмах нередко бывали выбиты воздушной волной, и по церквам гулял морозный ветер. Митрополит Алексий жил при Никольском соборе и служил в нем каждое воскресенье, часто без диакона.

Своими проповедями и посланиями он вливал в души исстрадавшихся питерцев мужество и надежду. В вербное воскресенье в ленинградских церквях было прочитано его архипастырское обращение, в котором он призвал верующих самоотверженно помогать воинам честной работой в тылу: «Победа достигается силой не одного оружия, а силой всеобщего подъема и могучей веры в победу, упованием на Бога, венчающего торжеством оружие правды, «спасающего» нас «от малодушия и от бури» (Пс. 54, 8). И само воинство наше сильно не одною численностью и мощью оружия, в него переливается и зажигает сердца воинов тот дух единения и воодушевления, которым живет теперь весь русский народ».

По всей стране в православных храмах служились молебны о даровании победы. Ежедневно за богослужением возносилась молитва «О еже подати силу неослабну, непреобориму и победительну, крепость же и мужество с храбростью воинству нашему на сокрушение врагов и супостат наших и всех хитрообразных их наветов…»

В приходах проводился сбор средств на нужды обороны, на подарки бойцам, на содержание раненых в госпиталях и сирот в детских домах. 30 декабря 1942 года митрополит Сергий обратился к пастве с призывом собрать средства на сооружение колонны имени Димитрия Донского. В ответ на призыв Первоиерарха в Московском Богоявленском соборе духовенством и мирянами собрано было более 400 тысяч рублей. Вся церковная Москва собрала свыше 2 миллионов рублей, в блокадном голодном Ленинграде православные собрали один миллион рублей на нужды армии; в Куйбышеве стариками и женщинами было пожертвовано 650 тысяч. В Тобольске один из жертвователей принес 12 тысяч рублей и пожелал остаться неизвестным. Житель села Чебаркуль Челябинской области Михаил Александрович Водолаев написал в Патриархию: «Я престарелый, бездетный, всей душой присоединяюсь к призыву митрополита Сергия и вношу 1000 рублей из своих трудовых сбережений, с молитвой о скорейшем изгнании врага из священных пределов нашей земли». Заштатный священник Калининской епархии Михаил Михайлович Колоколов пожертвовал на танковую колонну священнический крест, 4 серебряные ризы с икон, серебряную ложку и все свои облигации. Всего на танковую колонну собрано было более 8 миллионов рублей. В Новосибирске православные клирики и миряне отдали 110 тыс. на строительство самолетов Сибирской эскадрильи «За Родину». В один ленинградский храм неизвестные богомольцы принесли пакет и положили его у иконы святителя Николая. В пакете оказалось 150 золотых десятирублевых монет царской чеканки. Всего за войну по приходам собрано было более 200 миллионов рублей на нужды фронта. Кроме денег, верующие собирали также теплые вещи для солдат: валенки, рукавицы, телогрейки.

Война стоила нашей Родине гибели 25 миллионов ее сынов и дочерей, среди которых были миллионы православных. Русская Церковь потеряла прекрасные храмы, разрушенные артиллерийскими обстрелами, взорванные бомбами; уцелевшие церкви на освобожденных территориях были опустошены, разграблены; святыни осквернены.

Уничтожена была вековая святыня русского народа – Успенский собор Киево-Печерской Лавры. Экзарх Украины митрополит Николай писал: «Нельзя без пронизывающей все внутреннее существо скорби смотреть на груду развалин, высящихся на месте взорванной немцами… Великой Лаврской Церкви, или Успенского собора, созданного в XII веке гением бессмертных строителей… Перед взрывом собора немцы вывозили ценности в крытых грузовиках… Так называемая «Верхняя Лавра» разрушена немцами полностью. Кроме Успенского собора их рукой ограблены и разбиты церкви: Больничная Никольская, Трапезная и все 33 монастырских корпуса».

Особенно страшным разрушениям подверглись храмы в окрестностях Ленинграда. Митрополит Алексий, посетив их после освобождения, писал: «Прекрасный Петергофский собор стоит с разобранными куполами, с которых немцы содрали золотые листы, с разбитыми стенами, зияющими окнами. Говорят, они простреливали из пистолетов иконы в Петергофском соборе. Другие церкви представляют еще более удручающее зрелище. Разбита церковь бывшего Серафимо-Дивеевского подворья, совершенно разрушена кладбищенская церковь в Старом Петергофе. Там собрались, спасаясь от бомбежки, верующие… Теперь как памятник позорного фашистского злодейства лежит на земле огромная груда красных кирпичей, напоенных кровью русских жертв германского зверства». Под сводами разрушенной Троицкой церкви в старом Петергофе погибло свыше 2 тысяч человек.

Немцы взорвали великолепный Воскресенский собор Ново-Иерусалимского монастыря под Москвой. Жители занятых территорий рассказывали, как оккупанты врывались в православные храмы, сбивая замки, в шапках, с сигаретами в зубах и с собаками на поводу; как стреляли в иконостасы, грабили и оскверняли иконы.

Во Ржеве перед отступлением немцы согнали всех оставшихся в живых горожан в Покровскую церковь, закрыли храм на засов и заминировали его, чтобы взорвать. Красная Армия, захватив город, освободила ожидавших смерти жителей. Один из них диакон Ф.Тихомиров рассказывал посетившему город митрополиту Николаю о том, что двое суток несчастные оставались без еды и питья, в нестерпимой жажде слизывали грязный снег, падавший в храм через разбитые стекла. Когда митрополит спросил у диакона, как они жили при немцах, тот ответил: «Сначала я вел счет побоям плеткой и каблуками, которым я подвергался за то, что не мог по старости выполнять назначаемой мне тяжелой работы, насчитал 30 избиений, а потом и счет потерял». Священника этого храма Андрея Попова немцы расстреляли 13 сентября 1942 года на глазах у диакона на паперти. На оккупированных территориях сжигали деревни, убивали стариков, юношей и девушек увозили в Германию для рабского труда на военных заводах.

9050.jpg

Архиепископ Лука (слева) в операционной

 Архиепископ Красноярский Лука (Войно-Ясенецкий), совершавший в войну одновременно и архиерейское служение и служение врача-хирурга (он был начальником госпиталя в Красноярске), писал тогда: «Германский народ, более тысячи лет считавшийся христианским народом, … явил всему миру, народам — братьям во Христе и народам нехристианским неслыханно страшное лицо варвара, топчущего ногами Святое Евангелие, вторично распинающего Христа».

Целью войны для Гитлера и его приспешников было расчленение нашей страны и порабощение славянских народов. Поэтому в случае победы Германии Православной Церкви, высшей национальной святыни русского народа, грозило жестокое гонение. Но фашистские идеологи прикрывали свою разбойничью войну именем Бога, называли ее крестовым походом. В пропагандистских целях оккупационные власти выдавали разрешения на открытие церквей. Так, в Киевской епархии в 1942 году было открыто 8 монастырей и 318 храмов, в которых служило 434 священника. Но в проведении религиозной политики оккупационные власти исполняли коварное указание Гитлера: «Мы должны избегать, чтобы одна Церковь удовлетворяла религиозные нужды больших районов, и каждая деревня должна быть превращена в независимую секту. Если некоторые деревни в результате захотят практиковать черную магию, как это делают негры или индейцы, мы не должны ничего делать, чтобы воспрепятствовать им. Коротко говоря, наша политика на широких просторах должна заключаться в поощрении любой и каждой формы разъединения и раскола».

 8643.jpg

Митрополит Сергий (Воскресенский), Экзарх Прибалтики в 1941 – 1944 годах

 В Прибалтике оккупационные власти разрешили митрополиту Сергию (Воскресенскому) сохранить каноническую, но не административную связь с Патриархией, заключавшуюся практически лишь в возношении имени Местоблюстителя за богослужением. Это сделано было из расчета впоследствии, в случае победоносного для Германии окончания войны с большим удобством выселить всех православных из Прибалтики в глубину России.

В Белоруссии оккупационные власти пытались сколотить автокефальную Белорусскую Церковь. Находившемуся на покое в Жировицком монастыре архиепископу Пантелеймону (Рожновскому), который был сторонником сохранения канонического единства с Московской Патриархией и находился в оппозиции к митрополиту Варшавскому Дионисию (Валединекому), немецкие власти предложили возглавить автокефальную Белорусскую Церковь, потребовав от него не вступать в сношения ни с Москвой, ни с Варшавой. Возглавив Белорусскую Церковь в сане митрополита Минского и Белорусского, Пантелеймон не пошел на разрыв с Предстоятелем Русской Церкви. Поэтому под давлением оккупационных властей, а также из-за интриг сепаратистски настроенного духовенства вынужден был практически отойти от дел. Вскоре он скончался. После него Белорусскую автокефальную митрополию возглавил Филофей (Нарко).

На Украине викарный епископ Владимиро-Волынский Поликарп (Сикорский), в прошлом петлюровский чиновник, опираясь на поддержку оккупационных властей и коллаборационного «землячества Украины», обосновавшегося за пределами Украины – в Польше, объявил себя архиепископом, потом митрополитом Луцким и заодно главой автокефальной Украинской Церкви. Его поддержали епископы Геннадий (Шиприкевич), Мстислав (Скрыпник) – украинские националисты прогерманской ориентации. С оккупационным режимом тесно сотрудничал и возглавивший в 20-е годы Лубенский раскол епископ Феофил Булдовский, который именовал себя «митрополитом».

Большая часть украинской паствы занятых областей находилась, однако, под окормлением так называемой автономной Церкви Украины, которая не порывала канонической связи с Патриархией, хотя автономия ее и не была признана Главой Русской Православной Церкви митрополитом Сергием и Экзархом Украины митрополитом Киевским Николаем Ярушевичем. Во главе этой группировки стоял митрополит Волынский и Житомирский Алексий (Громадский), 8 мая 1943 года убитый националистами, близкими к Поликарпу Сикорскому. В том; же году «самостийниками» и сторонниками Поликарпа Сикорского убит был еще один архиерей автономной Церкви — епископ Владимиро-Волынский Мануил (Тарновский).

8645.jpg

Панцергренадеры войск СС проходят через деревню, битва за Харьков, март 1943 г.

 Каноническое общение с Патриархией сохранили на оккупированной Украине скончавшийся 1 ноября 1942 года на покое в схиме в Киево-Печерской Лавре схиархиепископ Антоний (князь Абашидзе), епископы Полтавский Вениамин (Новицкий), Ковельский Иоанн (Лавриенко), Луцкий Иов (Кресович). Большая часть духовенства Украинской Автономной Церкви была настроена патриотически; многие священники даже оказывали помощь партизанам.

Оккупационный режим поддерживал автокефалистов во главе с Поликарпом (Сикорским). Священников, не желавших подчиняться ему, обвиняли в связях с Красной Москвой, чинили им препятствия в совершении богослужений. Генерал-комиссар Днепропетровска приказал арестовывать священников, не желавших подчиняться ставленнику Поликарпа «профашистскому» епископу Геннадию (Шиприкевичу). Когда клирики стали выходить из юрисдикции Поликарпа (Сикорского), генерал-губернатор Кох издал приказ, запрещавший православным священнослужителям менять юрисдикцию. Митрополит Киевский Николай в своих архипастырских посланиях Украинской пастве обличал похитителя церковной власти епископа Поликарпа Сикорского, предостерегал пастырей от общения с ним, призывал их хранить верность Матери-Церкви и Родине.

28 марта 1942 года с посланием к «архипастырям, пастырям и пасомым в областях Украины, пока еще занятых гитлеровскими войсками», обратился митрополит Сергий. В послании говорится: «…С переходом западных областей Украины и Белоруссии в состав России епископ Поликарп остался на службе у нас, то есть фактически отказался от польской автокефалии и признал Московскую Патриархию своим законным священноначалием. Если все это сделано епископом Поликарпом неискренно, только для вида, с целью укрыться от церковного суда и от наказания за принадлежность к польской автокефалии, вина епископа Поликарпа усугубляется, а равно и следующее ему наказание, « яко солгавшему и обманувшему Церковь Божию» (13 Апостольское правило). За все время службы у нас епископ Поликарп не предъявлял мне никаких обвинений, которые оправдали бы его канонический разрыв со мною. И только теперь, когда преступный разрыв уже совершился и я указал на эту преступность, епископ Поликарп заговорил о моем самозванстве, в которое, думается, и сам в душе не верит. Значит, отказ епископа Поликарпа от подчинения Патриархии и мне, как ничем канонически не оправдываемый, является прямым нарушением 15 правила Двукратного Собора и угрожает осужденному «лишением всякого священства». Тому же взысканию подлежит епископ Поликарп и за самозванное присвоение себе не принадлежащего ему звания архиепископа Луцкого и звания главы Украинской Церкви и за злостное вторжение в области, ему не подчиненные, и за связанный со всем этим целый клубок канонических нарушений… Особую злостность задуманного предприятия составляет то, что его исполнители вторгаются на Украину намеренно вслед за немцами; пока те будут неистовствовать над невооруженными людьми и громить хозяйственную и культурную жизнь украинцев, они будут громить вековой церковный строй, насаждая автокефалию. По 8 правилу святого Григория Неокессариского изменники христианства, участвовавшие вместе с варварами в ограблении христианских селений, в случае покаяния не принимаются даже в разряд кающихся впредь до особого о них суждения на Соборе… За все вышеизложенное епископ Поликарп по совокупности подлежит… лишению сана и монашества с исключением из духовного звания… По действующим у нас правилам обвиняемый в преступлениях, угрожающих таким наказанием, должен быть в виде предсудебной меры запрещен в священнослужении… О таковом запрещении епископа Поликарпа я и объявляю настоящим своим посланием».

Собор архиереев, съехавшихся 28 марта в Ульяновск, своим «Определением» признал заключение Местоблюстителя канонически правильным и утвердил его, объявив: «Если (чего мы не желаем) епископ Поликарп, «впадая в суд диаволь» пренебрежет запрещением, признать епископа Поликарпа лишившим себя сана и монашества и всякого духовного звания с самого момента им запрещения».

9143.jpg

46-й гвардейский авиационный полк. Фото — Е. Халдей

 22 сентября 1942 года митрополит Сергий запретил священнослужение митрополиту Литовскому Сергию (Воскресенскому), который вместе с другими православными епископами оккупированной Прибалтики поздравлял Гитлера с военными успехами. Поведение митрополита Сергия (Воскресенского) объяснялось, очевидно, не его приверженностью фашизму, а политическим расчетом, стремлением сохранить легальную церковную организацию. По словам очевидца, митрополит Сергий (Воскресенский) говорил близким ему людям: «Не таких обманывали…, а этих колбасников обмануть нетрудно». Перед отступлением немецких войск из Прибалтики он начал готовить приходы к неизбежным переменам, но 30 апреля 1944 года был убит на дороге в своем автомобиле.

В декабре 1942 года, после решительного перелома на фронтах второй мировой войны, митрополит Сергий от лица Русской Православной Церкви обратился к румынским пастырям и православному румынскому народу, втянутому в войну с единоверной Россией, с призывом отречься от пагубного союза с Германией: «Неужели и теперь, когда война склоняется к концу, явно плачевному для Гитлера, Румыния все еще будет нести тяжкое бремя подневольного союза с Гитлером и продолжать воевать с русским народом, с которым румыны связаны узами христианского братства?»

Грозная опасность, нависшая над самим существованием нашего государства, необходимость всенародного единения для победы над врагом, патриотическая позиция Русской Церкви побудили Советское правительство к изменению религиозной политики. Начали открываться приходы, закрытые в 30-е годы; многие из оставшихся в живых священнослужителей были освобождены из лагерей и смогли возобновить служение в храмах.

Возобновились архиерейские хиротонии. В 1942 году были хиротонисаны предварительно постриженные в монахи вдовые протоиереи: Сергий Городцев (в монашестве и епископстве Варфоломей), Владимир Градусов (в монашестве Димитрий), Николай Чуков (епископ Григорий). В советской печати практически прекратилась антирелигиозная полемика. Журналы, издаваемые «Союзом воинствующих безбожников», перестали выходить за недостатком бумаги, и даже сам Союз прекратил свое существование без его официального роспуска. Были закрыты и некоторые антирелигиозные музеи. Свидетельством признания патриотических заслуг духовенства со стороны Правительства явилось назначение митрополита Киевского Николая членом Чрезвычайной Государственной Комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков и их сообщников.

31 августа 1943 года Глава Русской Церкви митрополит Сергий возвратился из Ульяновска в Москву, от которой к тому времени фронт откатился далеко на Запад. Вскоре в столицу прибыл и митрополит Ленинградский Алексий. 4 сентября митрополиты Сергий, Алексий и Николай были приглашены в Кремль для встречи с Председателем Совнаркома И.В.Сталиным. Состоялась беседа, в которой принял участие и заместитель Главы Правительства В.М.Молотов. Беседу начал Молотов. Он сказал, что Правительство хочет знать нужды Церкви. В одной из современных публикаций воспроизводится описание этой беседы, сделанное А.Э.Красновым-Левитиным, который о содержании ее мог узнать со слов митрополита Николая. «Митрополит (Сергий — В.Ц.) заговорил спокойно, слегка заикаясь, деловым тоном человека, привыкшего говорить о серьезных вещах с самыми высокопоставленными людьми. Когда Сталин был семинаристом, митрополит Сергий был уже в сане епископа, ректором Петербургской духовной академии. Митрополит указал на необходимость широкого открытия храмов, количество которых совершенно не удовлетворяет религиозные потребности народа. Он также заявил о необходимости созыва Собора и выборов Патриарха. Наконец, он заявил о необходимости широкого открытия духовных учебных заведений, так как у Церкви отсутствуют кадры священнослужителей. Здесь Сталин неожиданно прервал молчание: «А почему у вас нет кадров?» – спросил он, вынув изо рта трубку и в упор глядя на своих собеседников. Алексий и Николай смутились…, всем было известно, что кадры «перебиты» в лагерях. Но митрополит Сергий не смутился. Старик ответил: «Кадров у нас нет по разным причинам. Одна из них: мы готовим священника, а он становится Маршалом Советского Союза». Довольная усмешка тронула уста диктатора. Он сказал: «Да, да, как же. Я семинарист. Слышал тогда и о Вас». Затем он стал вспоминать семинарские годы… Сказал, что мать его до самой смерти сожалела, что он не стал священником. Разговор диктатора с митрополитом принял непринужденный характер. Затем после чаепития началась деловая беседа, затянувшаяся до трех часов ночи. В ней, помимо Сталина и Молотова, участвовали также технические эксперты.

Беседу эту можно назвать в полном смысле этого слова исторической… В тот момент, после десятилетий террора, направленного против Церкви, новый порядок являлся, несомненно, прогрессивным шагом, так как означал возможность легального существования Православной Церкви. В конце беседы престарелый, больной митрополит был страшно утомлен… Сталин, взяв митрополита под руку, осторожно, как настоящий иподиакон, свел его по лестнице вниз и сказал ему на прощание следующую фразу: «Владыко! Это все, что я могу в настоящее время для Вас сделать». И с этими словами простился с иерархами.

8644.jpg

Митрополиты Сергий (Страгородский), Алексий (Симанский), Николай (Ярушевич) в окружении архиереев, возвращенных из ссылки для участия в Соборе 1943 г. 123

 Архиерейский Собор состоялся 4 дня спустя после беседы в Кремле – 8 сентября 1943 года. В деяниях Собора, проходившего в здании Патриархии, участвовало 19 архиереев: митрополиты Сергий, Алексий и Николай, архиепископы – Горьковский Сергий (Гришин), Красноярский Лука (Войно Ясенецкий), Рязанский Алексий (Сергеев), Казанский Андрей (Комаров), Ярославский Иоанн (Соколов), Уфимский Стефан (Проценко), Саратовский Григорий (Чуков), Куйбышевский Алексий (Галицын), Можайский Варфоломей (Городцев), Калининский Василий (Ратмиров), Сарагульский Иоанн (Братолюбов), епископы Калужский Питирим (Свиридов), Кировский Вениамин (Тихоницкий), Ростовский Елевферий (Воронцов), Молотовский Александр (Толстопятое) и Ульяновский Димитрий (Градусов). Некоторые из них доставлены были в Москву из лагерей и ссылок.

Митрополит Сергий выступил на Соборе с докладом о патриотическом служении Церкви в Великую Отечественную войну. Первоочередным делом Собора было избрание Патриарха. Слово взял митрополит Алексий: «Уже давно среди нас, епископов, – сказал он, – зрел вопрос о том, что необходимо довершить строительство церковное настоящим возглавлением Православной Русской Церкви – Святейшим Патриархом. Владыка митрополит Сергий в течение 17 лет фактически несет обязанности Патриарха. Я думаю, что этот вопрос бесконечно облегчается для нас тем, что у нас имеется уже носитель Патриарших полномочий, поэтому я полагаю, что никто из нас, епископов, не мыслит себе другого кандидата, кроме того, который положил столько трудов для Церкви в звании Патриаршего Местоблюстителя». Предложение было встречено единодушным одобрением.

 6399.jpg

Святейший Патриарх Московский и всея Руси Сергий

 В ответ на свое избрание митрополит Сергий сказал: «Это избрание меня Патриархом будет продолжением того служения, которое пало на меня много лет назад, но теперь оно делается более ответственным, потому что сопровождается такой необычайной почетностью, которая требует и необычайного исполнения этого служения. Я благодарю за то, что вы остановились на мне и вручаете мне продолжение служения в новом звании. Прошу у всех молитв и всяческого содействия».

Собор архиереев избрал Священный Синод Русской Православной Церкви, членами которого стали митрополиты Ленинградский Алексий и Киевский Николай, архиепископы Куйбышевский Алексий, Горьковский Сергий, Красноярский Лука, Ярославский Иоанн. Собор вынес также постановление с осуждением коллаборационистов: «Всякий виновный в измене общецерковному делу и перешедший на сторону фашизма, как противник Креста Господня, да числится отлученным, а епископ или клирик — лишенным сана».

19 сентября состоялась интронизация Патриарха в кафедральном Богоявленском соборе.

В слове, произнесенном на торжестве интронизации, архиепископ Саратовский Григорий сказал: «Радовалась Русская Православная Церковь, когда 26 лет назад на пустовавший со времени Петра Великого Патриарший Престол был избран святитель Тихон. Засияла тогда наша Церковь полнотой своей жизни. Но недолго судил Господь Святителю Тихону править Русской Церковью: скоро взял его к Себе Господь. И снова не стало Патриарха, и снова осиротела Русская Церковь. Но Господь незримо хранит Свою Церковь: не стало на Патриаршей кафедре Патриарха, но преемственно стали управлять ею Местоблюстители Патриаршего Престола. И в сознании всех верующих русских людей Православная Русская Церковь по-прежнему осталась Патриаршей. Не пошли русские православные люди за обновленцами, григорианами, иосифлянами, автокефалистами и другими самочинными собраниями, которые возглавили властолюбивые епископы и их приспешники, но пошли туда, где правил Православной Церковью Местоблюститель Престола Патриарха Тихона — сначала митрополит Петр, а потом до последних дней Блаженнейший митрополит Сергий. Тяжелый крест выпал на долю митрополита Сергия, скорбен был его путь, которым пришлось идти ему — второму Местоблюстителю: и епископы не все признавали его, и в народе враги Церкви старались возбудить против него злые слухи. Но он – глубоко убежденный православный канонист – твердо отмежевался от всякой нелояльной в отношении государства работы, на которую толкали его некоторые из собратий-епископов. Он помнил слова Христа: «Воздадите кесарево кесарю, а Божье Богу…» Горько было Блаженнейшему Сергию переживать эти испытания, тяжело ему было слышать укоризны со стороны непонимавших характера его деятельности, обвинения в пассивности, якобы в бездействии. Но он глубоко верил, что Церковью правит Господь… Наступила Великая Отечественная война со всеми ее ужасами. Блаженнейший Сергий сразу, в первый же день объявления войны, призвал всех верующих русских людей к самоотверженной борьбе с вероломным и жестоким врагом… Красуйся же и радуйся, Православная Русская Церковь! Ты получила мудрого, твердого и любвеобильного Архипастыря и Отца, усердного и проникновенного молитвенника и великого патриота».

В самый день избрания Патриарх Сергий обратился к пастве с посланием, в котором сосредоточил внимание на нестроениях, омрачавших церковную жизнь: «Теперь же у нас требоисправление сделалось главным делом. Ради него собственно и приглашается священник, а это влечет за собой коренную перемену в отношении к служению священника. Ищут часто не духовного отца, а хорошего чтеца или певца. Неудивительно, если таким путем в среду пастырей проходят лица совсем без пастырского призвания. Был же, говорят, в Средней Азии случай, когда уполномоченные прихода пригласили на пасхальную службу человека, не стеснявшегося заявлять, что он ни во что не верует. Едва ли нужно прибавлять, что под прикрытием хорошего чтения или пения в священство проникают и совсем никем не рукоположенные люди или рукоположенные какими-нибудь безблагодатными раскольниками».

После избрания Патриарха сделаны были дальнейшие шаги на пути нормализации взаимоотношений между Православной Церковью и Советским Правительством. 8 октября 1943 года был образован Совет по делам Русской Православной Церкви при Совнаркоме СССР. В его компетенцию входило содействие в установлении связей между Правительством и Московской Патриархией. Председателем Совета стал Г.Г.Карпов.

Важнейшей заботой Патриарха было замещение архиерейских кафедр, большинство из которых вдовствовало.
В течение одного года состоялось несколько архиерейских хиротоний. Так были посвящены во епископа Пензенского – Кирилл (Поспелов), во епископа Дмитровского – Иларий (Ильин), во епископа Нежинского – Борис (Вик). На кафедры назначались также архиереи, освобожденные из мест лишения свободы, возвращавшиеся из ссылок. Так, на Астраханскую кафедру в декабре 1943 г. был поставлен вернувшийся на свободу один из старейших по хиротонии иерархов — архиепископ Филипп (Ставицкий), на Ставропольскую — архиепископ Антоний (Романовский).

Крайне сложным делом было устроение канонически нормальной церковной жизни в областях, пострадавших от оккупации, где при немцах образовывались расколы и самочинные отделения и где часть духовенства скомпрометировала себя сотрудничеством с врагом. Особая заслуга в налаживании церковной жизни на освобожденных территориях принадлежит новому экзарху Украины — митрополиту Киевскому Иоанну (Соколову), который сменил переведенного из Киева на Крутицкую кафедру митрополита Николая. По всей стране открывались новые приходы, а священников катастрофически не хватало.

Для подготовки кандидатов священства по поручению Патриарха Сергия архиепископ Саратовский Григорий (Чуков) разработал проект восстановления духовного образования в России. Планировалось в ближайшее время в Москве открыть Православный Богословский Институт, а в епархиальных городах — Богословско-пастырские курсы.

В сентябре 1943 года возобновилось издание «Журнала Московской Патриархии». Редактором журнала стал сам Патриарх, а в редакционную комиссию вошли митрополиты – Московский Алексий, Киевский Николай и архиепископ Горьковский Сергий (Гришин). Ответственным секретарем редакции был назначен настоятель московского святителя Николая в Кузнецах протоиерей А.П. Смирнов.

После своей интронизации Святейший направил известительные грамоты Патриархам: Константинопольскому Вениамину, Александрийскому Христофору, Антиохийскому Александру и Иерусалимскому Тимофею. Взаимоотношения с Православными Церквами Востока приобрели более широкий и интенсивный характер.

На повестке дня стояла нормализация отношений с Грузинской Православной Церковью, отделения которой в 1917 году не признал Поместный Собор. В результате переговоров со священноначалием Грузинской Православной Церкви, которые от лица Московского Патриархата вел архиепископ Антоний (Романовский), 10 ноября 1943 года было восстановлено молитвенно-каноническое общение между Церквами.

Для консолидации церковной жизни необходимо было установление внутрицерковного мира, преодоление расколов и разделений в российской пастве. В октябре 1941 года Александр Введенский, устранив от возглавления обновленческой церкви «митрополита» Виталия (Введенского), усвоил себе титул «Святейшего и Блаженнейшего Первоиерарха». Самозванный « Первоиерарх» вместе с уволенным на покой «митрополитом» Виталием Введенским и обновленческой канцелярией были эвакуированы в Ульяновск. Нормализация отношений между Православной Церковью и государственной властью привела к тому, что обновленческие приходы начали стремительно таять. К середине войны полный крах обновленчества стал очевидным.

Обновленческие архиереи, осознавшие это, искали пути к возвращению в Православную Церковь. Лжеепископ Звенигородский Сергий (Ларин) в 1943 году вступает в конфиденциальные переговоры с Киевским митрополитом Николаем об условиях, на которых могут быть воссоединены обновленцы. Сергий готов был пожертвовать Александром (Введенским), чтобы обновленческие священнослужители воссоединялись в сущем сане, хотя и с пожизненным запрещением женатых епископов. Когда о переговорах этих стало известно самозванному Первоиерарху, он перевел Сергия Ларина из Москвы в Ташкент. Переговоры заглохли.

По отношению к кающимся обновленцам Патриарх Сергий выбрал не чуждую икономии, но твердую линию. В сущем сане принимались епископы, пресвитеры и диаконы, получившие сан до 1923 года, когда обновленцы были запрещены Патриархом Тихоном, если они не утратили права на священнослужение через вступление в брак после хиротонии. А лжесвященники и лжеепископы обновленческого поставления принимались мирянами или в том сане, которого удостоились до уклонения в раскол.

5 ноября 1943 года на заседании Священного Синода принято было покаяние от находившегося на покое обновленческого «архиепископа» Михаила (Постникова). Свое покаяние, подписанное собственноручно, присоединяемый прочитал вслух и вручил Патриарху: «Я, обновленческий архиепископ Михаил Постников, рождения 1878 года, исповедую Господу Иисусу Христу и Пречистой Его Матери и всем святым и Тебе, Святейший Владыко, и здесь присутствующим архипастырям мой великий грех уклонения от Единой Святой Православной Церкви в раскол обновленческий. …Ни на какие чины, полученные как награды, я не претендую, я только смиренно прошу принять меня в общение со Святой Православной Церковью, причем заявляю, что всякое сношение с обновленчеством я порываю. Прости меня, Святейший Владыко, и благослови, и вкупе с прочими архиереями помолитеся о мне грешном». Святейший Патриарх прочитал над кающимся разрешительную молитву и возложил на него архиерейскую панагию. Воссоединенный с Православной Церковью епископ Михаил (Постников) был назначен на Архангельскую кафедру.

9146.jpg

Сталинградская битва. Декабрь 1942 года. Прославленный командир дивизии Иван Людников. Фото — Г. Зельма

 4 декабря 1943 года к Православной Церкви был присоединен бывший обновленческий «Первоиерарх» Виталий (Введенский), получивший назначение на Тульскую кафедру. Обновленческого архиепископа Звенигородского Андрея (Расторгуева), по принесении покаяния, воссоединили в сане протоиерея, который он имел до отпадения в раскол, и назначили настоятелем московского храма Воскресения в Сокольниках. Обновленческий епископ Сергий (Ларин) был воссоединен простым мирянином, но вскоре после этого получил уже православное поставление во епископа.

К 1944 году в обновленчестве оставалось лишь несколько честолюбцев-пастырей, покинутых своим образумившимся стадом. Не принес покаяния перед Матерью Церковью Александр Введенский. В письме епископу Александру (Толстопятову), написанном за несколько дней до кончины, 20 апреля 1944 года, Патриарх Сергий писал: «А.И. Введенский, по-видимому, собирался совершить нечто грандиозное, или, по крайней мере, громкое. Прислал мне приветственную телеграмму: «Друг Друга обымем!» Меня называет представителем религиозного большинства в нашем Православии, а себя — представителем меньшинства. А закончил какой-то арлекинадой, подписался Первоиерархом, доктором богословия и доктором философии. Я ответил: «Введенскому А.И. Воистину Христос Воскрес! П.С.» А.И. Введенский умер в расколе с Церковью 26 июля 1946 года от паралича.

С Православной Церковью воссоединяются и немногочисленные священнослужители из григорианского раскола. Григорианский епископ Фотий (Тапиро) принес покаяние еще до избрания Патриарха, 12 июля 1943 года, и был поставлен после этого на Краснодарскую кафедру.

14 мая 1944 года Патриарх Сергий совершил в Ризоположенском , храме хиротонию во епископа Можайского архимандрита Макария (Даева). Вечером он обсуждал с управляющим делами Патриархии протоиереем Н.Ф.Колчицким вопросы, связанные с предстоящим заседанием Синода. Святейший проснулся 15 мая в 6 часов. Но когда в 6 часов 50 минут его келейник архимандрит Иоанн (Разумов, впоследствии митрополит) вошел в спальню, он застал Святейшего бездыханным. Врач определил смерть от кровоизлияния в мозг.

18 мая 1944 года Патриарх Сергий был погребен в Никольском приделе Богоявленского патриаршего собора. На отпевание Первосвятителя к собору стеклись многотысячные толпы православного народа. Храм был заполнен молящимися и оплакивающими почившего Патриарха. Народ запрудил все пространство, примыкающее к собору. Чин погребения возглавил митрополит Московский Алексий. Ему сослужили митрополиты Николай, Иоанн, 8 архиепископов и епископов и сонм пресвитеров.

В надгробном слове, произнесенном перед отпеванием, митрополит Алексий сказал: «В муках скорби глубокой и тяжкой стоим мы у гроба Святейшего Отца нашего и Патриарха и провожаем дух его «в путь всея земли». …Церковь Православная скорбит об утрате его! Он весь принадлежит Церкви Божией. С самых юных лет он отдал ей все свои силы, все свои дарования и до конца был верен этому служению. …Когда Промысл Божий поставил его во главе православной русской паствы, тогда во всей полноте раскрылись его пастырские дарования, и он подлинно стал Отцом и мудрым Кормчим для самих пастырей и архипастырей… На короткое время судил ему Господь воспринять высокое звание Патриарха Московского и всея Руси, главы Церкви Российской, как бы для того только, чтобы дать ему полноту славы церковной в воздаяние его великих заслуг церковных… Господь сподобил его величайшего дара – тихой, безболезненной, мирной кончины и призвал его в дни, когда Церковь духовно празднует торжество жизни над смертью, когда она воспевает победную песнь: «Христос воскресе из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробех живот даровав», и мы веруем, что земной подвиг его будет увенчан Господом нетленным венцом блаженства в вечных обителях».

Патриарх Сергий (в миру Иван Николаевич Страгородский) родился в Арзамасе в семье потомственного священника в 1867 году. Род Страгородских издревле принадлежал духовному сословию. При Екатерине II епископ Сильвестр Страгородский занимал Крутицкую кафедру. Мать будущего Патриарха умерла в молодости, вскоре после рождения сына, и мальчик рос сиротой. Самые ранние воспоминания его связаны с Алексеевским женским монастырем, где его тетка – мать Евгения – была монахиней, а потом игуменией. На восьмом году мальчика отдали в приходское училище, а по окончании его – в Нижегородскую семинарию.

В 1886 году Иван Страгородский поступил в Петербургскую духовную академию. На последнем курсе академии 30 января 1890 года принял постриг и вскоре был рукоположен в иеромонаха. Сокурсник Патриарха архиепископ Варфоломей (Городцев) вспоминал: «Действительно яркой звездою… курса был Страгородский Иван Николаевич… Он с первых же дней заявил себя внимательным отношением к так называемым семестровым сочинениям, вдумчиво прочитывал нужные книги, для чего часто посещал Публичную библиотеку, слушал лекции и на экзаменах давал блестящие ответы… Еще на третьем курсе он начал усердно изучать творения святых отцов Церкви и знакомиться с мистической литературой… Под влиянием отеческой и аскетической литературы в сердце Ивана Николаевича стало зреть и крепнуть желание принять монашество, и он еще студентом решил поехать в Валаамский монастырь, чтобы опытно изведать подвижническую жизнь иноков этого строгого по уставу монастыря… Он очень любил творения Тихона Задонского, Феофана Затворника… В беседах он и меня звал в монашество: «Оставь, — говорил он, – мертвых погребать своих мертвецов».

Кандидатскую диссертацию «Православное учение о вере и добрых делах» он писал под руководством профессора А.Л. Катанского, и в 1880 году закончил академию первым из 47 кандидатов-магистрантов.

Ректору академии он подал прошение направить его на службу в Японскую Православную Миссию. В Японии он служил под началом святого равноапостольного Николая. Исключительные лингвистические способности миссионера (он превосходно знал греческий, латинский, еврейский и новые европейские языки) позволили ему за несколько месяцев овладеть японским. С осени 1891 года он уже преподавал догматическое богословие в семинарии на родном для учащихся языке.

Весной 1893 года иеромонах Сергий был переведен в Россию и назначен доцентом Петербургской духовной академии по кафедре Священного Писания. В том же году его переместили на должность инспектора Московской духовной академии, а в 1894 году назначили настоятелем Русской посольской; церкви в Афинах с возведением в сан архимандрита.

В 1895 году архимандрит Сергий защитил магистерскую диссертации «Православное учение о спасении». Основная мысль этой замечательной работы – о тождестве добродетели и блаженства, нравственного совершенства спасения. Развивая православную сотериологию, архимандрит Сергий подвергает критике «юридическую доктрину» с ее понятием заслуги, получающей должное воздаяние в вечной жизни. По мысли автора диссертации, верно истолковавшего святоотеческое учение, спасение начинается в земной жизни и состоит в изменении тварной природы, совершаемом Божественной благодатью, действующей в согласии с человеческой волей и приводящей в обожению тварного бытия. Сотериологические воззрения Патриарха Сергия оказали заметное влияние на выдающегося догматиста нашего века В.Н.Лосского.

В 1899 году архимандрит Сергий был назначен ректором Петербургской духовной семинарии, вскоре после этого переведен в Петербургскую духовную академию, вначале инспектором, а в январе 1901 года назначен ректором.

25 февраля 1901 года в Свято-Троицком соборе Александро-Невской Лавры состоялась его хиротония во епископа Ямбургского. Чин хиротонии возглавил митрополит Петербургский Антоний (Вадковский). Редкий случай — на хиротонии присутствовал дедушка посвящаемого. При своем наречении во епископа архимандрит Сергий произнес речь, замечательную по провидческой глубине мысли: «Внешняя обстановка епископского служения, – сказал он, – может быть весьма разнообразна. Епископы могут быть в почете и богатстве, могут пользоваться обширными гражданскими правами и преимуществами, но могут быть и в полном бесправии, нищете и даже в гонении. Все это зависит от причин случайных и внешних, от государственного положения христианства, от народных и общественных обычаев… С изменением этих внешних причин может измениться и внешняя обстановка. Но само епископское служение в его сущности, в том настроении, какое требуется от епископа, всегда и всюду остается одним и тем же апостольским служением, совершается ли оно в великом Царьграде или в ничтожном Сасиме… Истинный пастырь постоянно, в ежедневном делании своем «душу свою полагает за овцы», отрекается от себя, от своих привычек и удобств, от своего самолюбия, готов пожертвовать своей жизнью и даже душой своей ради Церкви Христовой, ради духовного благополучия своего стада».

В должности ректора епископ Сергий был добрым и справедливым начальником, к студентам относился по-отечески. Всегда ровный, спокойный, он благотворно действовал на воспитанников своей ласковой приветливостью. Ученик Святейшего Патриарха по Петербургской академии, архиепископ Фотий (Тапиро) вспоминал: «Каждый вечер после учения в академической церкви в присутствии Преосвященнейшего ректора владыки Сергия прочитывались молитвы на сон грядущий. После этого владыку окружала тесная семья студентов, и он долго и любовно беседовал с ними, назидая, научая, наставляя простыми и понятными словами, предупреждая юношей от увлечений и соблазнов столичного города, убеждая не сходить с церковного пути и беззаветно отдать себя на служение Церкви Православной и родному народу. Студенты ценили эти отеческие беседы своего ректора и платили нелицемерной преданностью и любовью».

Годы ректорства были не только временем административно-педагогической, но и научно-богословской деятельности. В периодической духовной печати появился ряд статей епископа Сергия, главным образом посвященных разбору и критике инославных исповеданий. В последние годы ректорства епископ Сергий был назначен председателем Синодальной комиссии по старокатолическому и антипапскому вопросам. Замечательной страницей в его архипастырской деятельности явилось председательство в «Религиозно-философских собраниях», которые способствовали сближению православного духовенства с религиозно настроенной интеллигенцией. Во время русско-японской войны и начавшейся в ее разгар революции епископ Сергий говорил встревоженным студентам: «Да, Российская империя может быть сметена надвигающимися событиями, но Церковь погибнуть не может».

6 октября 1905 года епископ Сергий был назначен на самостоятельную Финляндскую и Выборгскую кафедру с возведением в сан архиепископа. Обстановка в Финляндии была сложной, финская интеллигенция стремилась насаждать среди православных карел финскую культуру и в Православной Церкви видела препятствие для проведения «финизации». Архиепископ финляндский Сергий вынужден был обратиться к генерал-губернатору Финляндии с просьбой оградить православных карел от насильственной финизации. Много внимания он уделял развитию приходской жизни и школьному делу в своей епархии.

В 1911 году архиепископ Сергий был включен в состав Святейшего Синода. Он руководил важными синодальными учреждениями: был председателем Особого совещания по вопросам внутренней и внешней миссии, председателем Совещания по исправлению церковно-богослужебных книг, с 1912 года назначен председателем Предсоборного совещания, с 1913 года — председателем Учебного комитета.

После отречения императора Николая II архиепископ Сергий возглавил Синод нового состава и Предсоборный Совет. В 1917 году голосами клириков и мирян он был выбран на Владимирскую кафедру. На Поместном Соборе 1917 года архиепископа Сергия избрали членом Священного Синода, а после интронизации Патриарха Указом Святейшего он был возведен в сан митрополита. В годы гражданской войны митрополит Сергий подвергался неоднократным арестам. Жизненный путь Патриарха Сергия омрачен эпизодом его присоединения к обновленческому расколу в 1922 году, в чем он уже на следующий год принес слезное покаяние перед Святейшим Патриархом Тихоном.

В конце 1925 года он возглавил Русскую Церковь в звании Заместителя Патриаршего Местоблюстителя. На этом высоком посту ему, по словам М.Каллаша, «приходилось сталкиваться как с противодействием очень честных людей, так и с темными интригами церковных авантюристов. Если первые не понимали, не способны были вникнуть до конца в смысл мероприятий Главы Церкви, то вторые, движимые самыми корыстными побуждениями, заинтересованы были только в одном: использовать до конца во вред Патриаршей Церкви, с одной стороны, напряженную атмосферу революционной борьбы, а с другой – возбужденное событиями, сбитое с толку и панически настороженное настроение верующих.

В атмосфере этого хаоса пришлось действовать святителю Сергию многие годы. Приходилось бороться с наиболее тягостным явлением – демагогией отдельных представителей клира. И чем «возвышеннее» звучали призывы самых искренних из них, но не способных понять, что они таким путем губят главное: единство и целостность Церкви, тем крепче должна была действовать власть Главы Церкви в смысле духовно-дисциплинарных мероприятий, сколь бы ни казались эти мероприятия взволнованным и не понимающим положения дел группам верующих суровыми и несправедливыми».

Проявляя твердость по отношению к упорствующим, святитель Сергий скорбел об их ожесточении и, главное, никогда не снимал вины с самого себя. Когда после издания известной «Декларации 1927 года» часть епископата пошла на разрыв с ним, то при получении первого известия о разразившихся нестроениях он жестоко укорял себя: «Что я наделал! Что я наделал!»

В 1934 году, по предложению митрополита Алексия, Заместитель Место блюстителя определением Патриаршего Синода был удостоен титула «Блаженнейшего митрополита Московского и Коломенского».

Тяжкие скорби выпали на долю Главы Русской Церкви в страшные 30-е годы, когда православные пастыри разделили судьбу своего народа и подвергались жестоким преследованиям: в 1937 году был арестован и вскоре расстрелян келейник митрополита Сергия Афанасий, тогда же погибла и его сестра. Надежда оставалась только на Бога.

Когда до митрополита Сергия дошла весть о начале войны, он, помолившись, сказал находившимся возле него: «Господь милостив, и покров Пресвятой Девы Богородицы, всегдашней Заступницы Русской земли, поможет нашему народу перенесть годину тяжелых испытаний и победоносно завершить войну нашей победой».

Проживая в Ульяновске и получая там вести из Москвы от митрополита Алексия, он говорил: «Вот нам-то хорошо здесь и покойно, а вот им-то там каково, находясь в руках у смерти». Келейник Патриарха архимандрит Иоанн (Разумов) так вспоминал о его жизни в Ульяновске: «Владыка взял себе за правило вставать в 5 часов утра, вычитывать положенное иноческое правило, посещать все церковные богослужения и ежедневно читать Святую Библию на трех языках. Это занятие Святейший называл «Библейский урок»… В 9 часов легкий завтрак, после которого начинался прием посетителей… до обеда; в 3 часа скромный обед, после которого… небольшой отдых; немного отдохнув, Святейший внимательно разбирал почту. На письма он отвечал сам, ни одного письма не оставив без ответа. Покончив с корреспонденцией, Святейший принимался за газеты. Он всегда был в курсе всех политических событий. Затем приступал к вечернему правилу, каждый день вычитывал дневные службы по Октоиху и Минеям, если сам лично не служил всенощного бдения в храме. Углубившись в молитву, Святейший часто забывал об ужине и, утомленный молитвенным подвигом, спокойно ложился спать, чтобы подкрепить силы. Каждую ночь вставал в 3 часа и вычитывал «12 избранных псалмов» с поклонами. Так строго день за днем проходила светлая жизнь Ангела Русской Церкви».

После своей интронизации на Престол Московских Первосвятителей Патриарх Сергий произнес слово, в котором подчеркнул особую важность своего нового служения: «В моем положении по внешности как будто ничего не изменилось с получением Патриаршего сана. Фактически я уже в течение 17 лет несу обязанности Патриарха. Это так кажется только по внешности, а на самом деле это далеко не так. В звании Патриаршего Местоблюстителя я чувствовал себя временным и не так сильно опасался за возможные ошибки. Будет, думал я, избран Патриарх, он и исправит допущенные ошибки. Теперь же, когда я облечен высоким званием Патриарха, уже нельзя говорить о том, что кто-то другой исправит ошибки и сделает недоделанное, а нужно самому поступать безошибочно, по Божией правде, и вести людей к вечному спасению…»

Почитатель Патриарха Сергия В.Н.Лосский писал о нем после его кончины: «До конца времен Церковь сохранит память великого святителя, наряду с другими именами, которые знает каждый христианин. Когда умер Василий Великий, его друг и сотрудник святитель Григорий Богослов мог сказать: «Все было велико в тебе, великий Василий, одно лишь было мало: всего только 8 лет ты был епископом Кесарии». То же можно сказать о почившем возглавителе Русской Церкви. Все было велико в жизни великого Сергия, который всего лишь несколько последних месяцев своего епископского служения носил сан Патриарха Московского и всея Руси. Но как Патриарший Местоблюститель он почти 18 лет управлял Русской Церковью. Старый мир, мир византийских традиций, восходивших к Константину Великому, тот мир, который казался многим миром самого христианства, внезапно распался до основания, и на его месте возникал новый мир, вне христианства, но не вне Божией воли, определяющей исторические судьбы. Чтобы руководить церковной жизнью в столь исключительных условиях, в Москве – столице нового государства, в центре строящегося нового мира, надо было обладать непоколебимой верой в богоустановленность Церкви».

«Путь святителя Сергия на протяжении почти 20-летнего управления им Русской Церковью был неизмеримо труден, – писал через два года после кончины Патриарха М.Каллаш, – но он все трудности преодолел, вынес все испытания. В его личности сочеталось богатство самых разнообразных дарований, обычно взаимно исключающих друг друга, и таких же душевных качеств. Он был и отвлеченный мыслитель-богослов, духом устремленный к вечности Царствия Божия, и большой ученый с широкой и разнообразной эрудицией, с редкостным пониманием поворотных моментов человеческой истории. При пленительной доброте и мягкости души обладал он несокрушимой волей. Он не испытывал растерянности там, где многие и многие видели ужас последнего крушения. И потому оказался он на высоте в труднейшей роли не только руководителя, но и воссоздателя Русской Церкви…»

В день кончины Патриарха Сергия было вскрыто его завещание, составленное в начале Великой Отечественной войны. В согласии с волей почившего Первосвятителя Священный Синод утвердил Местоблюстителем Патриаршего Престола митрополита Ленинградского Алексия.

20 мая Местоблюститель направил письмо Председателю Совнаркома. «Нашу Православную Церковь, – говорится в этом письме, – постигло тяжелое испытание: скончался Патриарх Сергий, 18 лет управляющий Русской Церковью. Вам хорошо известно, с какой мудростью он нес это трудное послушание; Вам известна и его любовь к Родине, его патриотизм… С его кончиной Церковь наша осиротела. По завещанию почившего Патриарха мне судил Бог принять на себя должность Патриаршего Местоблюстителя… В предстоящей мне деятельности я буду неизменно и неуклонно руководиться теми принципами, которыми отмечена была церковная деятельность почившего Патриарха: следование канонам и установлениям церковным, с одной стороны, и неизменная верность Родине и возглавляемому Вами Правительству нашему – с другой».

 9144.jpg

Северный флот. Расчёт зенитного пулемёта на боевой вахте. Фото — Е. Халдей

 Продолжалась Великая Отечественная война, и в своем первом послании к пастве новый глава Церкви призвал верующих усилить молитвы о победе: «Мы переживаем время, когда Господь дарует нам утешение видеть близость победы нашего оружия над врагом. Усилим, братие, нашу молитву о небесной помощи нашему воинству; усилим нашу, хотя малую, как капля в море, но если она дается от искреннего сердца, – действенную помощь на нужды военные».

В послании, с которым митрополит Алексий обратился к Церкви 22 июня 1944 года, он писал: «Три года тому назад разбойничий натиск немецкого племени на наши священные пределы открыл новую эпоху славы нашего доблестного воинства и нашего исстари победоносного оружия…» В конце послания говорится: «Мы же по-прежнему будем молиться, да падет пред силой нашего воинства «тысяща и тьма» сопротивных, и да сокрушится неправда, дерзнувшая посягнуть на свободу и честь нашей Родины. Пусть наших доблестных и победоносных вождей и воинов, освобождающих нашу русскую землю, осеняет в их победном шествии на Запад, на полное разрушение лукавых козней врага, на разгром фашизма эта молитва и это благословение Церкви». «Господь крепость людям Своим даст и во время, Им представленное, благословит люди Своя победою и миром. Аминь». По призыву Местоблюстителя в епархиях и приходах Русской Церкви начат был сбор пожертвований в фонд помощи детям и семьям воинов.

После кончины Патриарха Сергия внутренняя жизнь Русской Церкви нуждалась в дальнейшем устроении. Первостепенной по важности заботой Священноначалия было замещение вдовствующих кафедр, в особенности в освобожденных областях Украины, Белоруссии и Прибалтики. За время местоблюстительства митрополитом Алексием было совершено 16 архиерейских хиротоний. В 1944 году во епископа Симферопольского был рукоположен бывший архимандрит Александро-Невской Лавры Иоасаф (Журманов), на Брестскую кафедру был назначен воронежский протоиерей Алексей Павлович Образцов с пострижением его в монашество и наречением имени Паисий. На кафедру епископов Владимирских был назначен священник Н.С.Фестинатов, в постриге нареченный Онисимом. На Смоленскую кафедру Священноначалие поставило вдового протоиерея А.В.Смирнова, постриженного с именем Сергия.

Во всех епархиях продолжали открываться закрытые ранее приходы (с января по ноябрь 1944 года было открыто более 200 церквей); рукополагались пресвитеры и диаконы. Мысль Патриарха Сергия о возобновлении духовного образования в России была наконец осуществлена. В Москве открылись Богословский институт и Богословско-пастырские курсы.

С 21 по 23 ноября 1944 года в здании Московской Патриархии заседал Собор епископов, главной целью которого была подготовка Поместного Собора. С отчетным докладом выступил Патриарший Местоблюститель. В этом докладе он сформулировал основные принципы церковного управления, которыми руководствовался сам во все время своего служения: «Церковное управление твердо дотоле, доколе мы остерегаемся переступать через рубеж правил церковных, коль скоро переступим однажды по какому-нибудь произвольному рассуждению, то уже трудно будет определить, где предел, далее которого нельзя идти».

Митрополит Алексий сделал также доклад о патриотической деятельности Русской Православной Церкви. Архиепископ Саратовский Григорий (Чуков) посвятил свой доклад проекту «Положения об управлении Русской Православной Церковью». С сообщением о состоянии подготовки к открытию духовных школ выступил назначенный ректором Православного Богословского Института протоиерей Т.Д. Попов. Отчет о деятельности редакции «Журнала Московской Патриархии» сделал ее ответственный секретарь протоиерей А.П. Смирнов. Собор заслушал также доклад управляющего делами Московской Патриархии протоиерея Н.Ф. Колчицкого о порядке избрания и чине настолования Патриарха. Архиерейский Собор утвердил программу предстоящего Поместного Собора.

24 ноября состоялась встреча между Председателем Совета по делам Русской Православной Церкви при Совнаркоме Г.Г. Карповым и членами Архиерейского Собора. Выступая на этой встрече, Карпов сказал: «Те явления, которые сейчас происходят в жизни Церкви, во взаимоотношениях между Церковью и государством, не представляют чего-то случайного, неожиданного, не носят временного характера, не являются тактическим маневром, как пытаются представить это дело некоторые недоброжелатели, или как это иногда выражается в обывательских рассуждениях. Эти мероприятия вытекают из той тенденции, которая наметилась еще до войны и которая получила свое развитие во время войны. Эти мероприятия… носят характер одобрения той позиции, которую Церковь заняла в отношении Советского государства в последнее десятилетие перед войной и в особенности во время войны».

Слова Г.Г.Карпова не были обманом, они выражали основной принцип новой религиозной политики государственной власти, которая продолжалась около 15 лет после войны. Изменение этой политики произошло уже при новом государственном руководстве. 18 лет после кончины Патриарха Тихона Престол Московских Первосвятителей оставался вдовствующим. От кончины его преемника Патриарха Сергия до созыва нового Поместного избирательного Собора прошло всего 8 месяцев.

(Приводится по изданию: Протоиерей Владислав Цыпин. История Русской Православной Церкви. 1917 – 1990. Учебник для православных духовных семинарий. Московская Патриархия. Издательский дом «Хроника». 1994)

Источник: www.sedmitza.ru

Добавить комментарий